Книга Жена в придачу, или Самый главный приз  - Ирина Матлак

Бурецветник! Яд, который подмешали мне в вино на приеме у герцога! Если трактовать слова Звелуны не буквально, как обычно все делают, можно считать, что в тот недавний случай пролилась моя кровь. Или, иными словами, я пострадала.

А почему «дважды»? Да потому что этой же дрянью кто-то методично травит моего отца! Ведь не случайно это растение привиделось мне именно во дворце сразу после осмотра папы лекарем. Кот просто дал подсказку – как и говорила императрица, этот шерстяной артефакт ничего не делает просто так!

– Что ты там рассказывал о действии бурецветника? – охваченная эмоциями, спросила я у Олдера. – Его трудно распознать даже опытным лекарям, и он может оказывать разный эффект в зависимости от дозы, да?

Олдер утвердительно кивнул.

– А если его дают человеку малыми дозами на протяжении длительного времени? Такое возможно?

– Да.

Меня замутило. Мысль об отравлении приходила мне в голову и раньше, но я никогда не воспринимала ее всерьез, до последнего надеясь, что папин недуг связан с чем-то другим.

– Не понимаю, – выдохнула я, невольно обхватив голову руками. – Кому это нужно? Особенно сейчас, когда его вот-вот сменят?

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – прокашлявшись, привлек к себе внимание Эгри.

Его голос вернул меня к реальности и заставил моментально прикусить язык. Еще не хватало, чтобы он узнал о подорванном здоровье главы гильдии! Разумеется, Эгри я доверяла и знала, что он не станет болтать, но осторожность лишней не бывает.

Не успела я об этом подумать, как меня посетила другая мысль.

Магокамеры! Обнаружив, что они парят немного поодаль – там же, где рубились в карты наши охранники, я с облегчением выдохнула. Все-таки нужно быть осторожнее и контролировать каждое произнесенное слово.

Что до Олдера, то я не сомневалась – об отце он знает и без меня. Учитывая их близкое знакомство с императрицей, вряд ли она ему об этом не поведала. Скорее еще и расследование провести поручила.

В голове творился полнейший кавардак, среди которого на первый план выдвигалась решимость сию же минуту отправиться во дворец. И плевать, что отец запретил, плевать, что императрица не ждет, я должна обо всем рассказать!

Но стоило сделать всего один шаг, как Олдер преградил мне путь и посмотрел так, словно знал все мои мысли.

– Отойди! – потребовала я, теряя остатки контроля.

Его тон был подобен потоку холодной воды:

– Успокойся.

Вода столкнулась с бушующим внутри меня огнем, и раздалось шипение. Мое крайне злое шипение.

Не дав опомниться, он подхватил меня под руку и потащил прочь со стадиона, игнорируя полетевшие вслед крики Эгри.

– Дурдом! – расслышала я его возмущенные слова. – А ты что смотришь? – обратился он к Звелуне.

Наверное, будь на его месте кто-нибудь другой, он бы попытался вмешаться и меня «защитить». Но Эгри знал, что, если пожелаю, я могу прекрасно справиться сама, и раз уж позволяю Олдеру себя увести, значит, на то есть причины.

Эмоции просто кипели, рвались наружу, и я понимала, что Олдер прав – мне нужно успокоиться, если не хочу наделать глупостей. Но как тут можно успокоиться, когда ты вдруг узнаешь, что близкого тебе человека хотят убить?! Не просто сместить с должности, не просто подставить, а именно убить! И не кто-нибудь, а явно состоящий в гильдии маг!

Олдер привел меня к растущей неподалеку старой яблоне, усадил на видавшую виды скамью и присел рядом. Раздраженно махнул рукой охранникам, подошедшим слишком близко, и те незамедлительно ретировались.

– Во дворец сейчас идти не нужно, – спокойно, но непоколебимо произнес Олдер.

Отлично! Сколько раз за день я еще это услышу?

– Во-первых, невзирая на молодость, Арелий – первоклассный лекарь, сумевший распознать бурецветник. Более того, он утверждает, что в организм твоего отца яд поступал вместе с черным чаем примерно последние пять – шесть месяцев. Хотя все же он не был уверен до конца и назначил дополнительные анализы. Но теперь нужды в них нет, и я сегодня же дам ему об этом знать.

Я уже перестала удивляться скорости, с которой Олдер получал нужную информацию. Не удивилась бы, даже узнай, что он и сегодня успел побывать во дворце.

– Процесс выведения такого яда очень сложен, просто перестать его принимать недостаточно. Потребуются госпитализация и долгое лечение. Правда, лорд Саагар до окончания игр категорически от него отказывается.

– Отказывается? – эхом повторила я. – То есть как – отказывается?! Мне нужно срочно с ним поговорить!

– Да угомонись ты! – не дав мне встать, повысил голос Олдер. – Он сейчас в департаменте, контролирует подготовку к завтрашнему этапу игр! Или ты хочешь прилюдно отчитать главу магической гильдии и устроить скандал на потеху журналистам?

– Хочу! – огрызнулась я. – Ты не понимаешь! Хотя бы можешь представить, каково это – узнать, что твоего родного отца полгода травят? А может, это твоих рук дело? Бурецветник растет в твоей драгоценной Кайрийской империи, моего отца ты ненавидишь! Так, может, решил отправить его на тот свет?!

Столкнувшись с остекленевшими карими глазами, я резко осеклась. Поняла, что перегнула палку и, с глухим стоном уронив лицо в ладони, сдавленно проронила:

– Прости.

Повисла напряженная, физически ощутимая, давящая тишина.

– Твое предположение обоснованно. – Голос Олдера звучал ровно и как-то отстраненно. – На твоем месте я бы подумал так же.

От такой ровности и отстраненности глаза почему-то защипало. Как никогда, я была близка к тому, чтобы позорно разреветься.

– Я так не думаю, – выдавила, смотря на свои сцепленные в замок руки. – Даже если бы мне предоставили кучу доказательств твоей причастности, все равно не поверила бы. Ты слишком гордый для того, чтобы действовать такими гнусными методами. И правильный. И даже добрый, черт тебя возьми, хоть и тщательно это скрываешь. А мне… мне просто плохо. Правда, плохо. Думала, что я сильная, независимая, способная со всем справиться. Но, когда дело касается близких, сложно держать себя в руках. У меня весь мир на глазах рушится. Я всю жизнь искренне считала, что наша гильдия – это большая дружная семья, а они…

Две предательские слезинки все-таки скатились по щеке, но не успела я их стереть, как мои руки накрыла ладонь Олдера. Ничего не говоря, он привлек меня к себе и поцеловал – жадно, страстно, не сдерживаясь. И я ответила на этот поцелуй, выплескивая горечь, боль и делясь неожиданно окрыляющим чувством, что дарили его объятия, прикосновения, само присутствие…

Отстранившись, он провел большим пальцем по моей щеке и посмотрел в глаза.

– Не думай о том, чего все равно не можешь изменить. Завтра будет трудный день, тебе нужно развеяться.